Когда в 1804 году Наполеон позволил себя избрать в императоры и короновался, он находился еще лишь в преддверии своего величия, своих подвигов и своей славы. Его фантастический поход в Египет кончился неудачей, и можно было задаваться вопросом, хорошо ли он сделал, бросив там в трудном положении свои войска. Его успехи 1796 года и 1800 года были блестящи, но с ними конкурировали успехи Моро, а злые языки говорили, что победой при Маренго французы обязаны не Наполеону, а убитому на поле сражения Дезэ. Чтобы опровергнуть этот слух, император приказал разработать официальный отчет о кампании, в который он сам внес исправления; затем отчет был переработан в соответствии с его исправлениями, при чем истина была самым грубым образом искажена, чтобы показать, что будто бы полководец все заранее предвидел и рассчитал, временное же отступление французов и критические моменты сражения были затушеваны. В глазах историка, критически подходящего к своей задаче, подобные, скажем прямо, подлоги не повышают, а умаляют славу полководца. Ведь, вообще не может быть ни одной крупной стратегической операции, которая не представляла бы в то же время и великого дерзания и, таким образом, не включала бы в себя и критического момента, и заслуги всеобъемлющего и безусловно точного рассчета являются или фиктивными или случайными, так как такой предваряющий события рассчет всегда возможен лишь в известных, весьма ограниченных пределах. Неужели же Наполеон так плохо отдавал отчет в своих достижениях, или настолько поглупел от своего тщеславия, что позволил превратить себя в чучело? Нет, он это прекрасно понимал, но он также знал, что истинное величие для народа непостижимо. Как народ охотнее всего представляет себе храбрость в виде победы меньшего числа над большим, так наиболее ясное воплощение полководческого искусства он видит, если ему докажут, что великий человек все заранее совершенно точно рассчитал и предвидел. Что стратегия представляет движение в непроницаемых для зрения потемках, и что существеннейшее качество полководца заключается в решимости, это открытие сделал и ввел в военную науку лишь Клаузевиц. Если бы Наполеон признался, насколько близок он был к тому, чтобы проиграть сражение, и что когда поздно вечером подошел Дезэ, главные силы фактически были уже разбиты, то французский народ не восхищался бы его смелостью, а осудил бы легкомыслие, с которым он разбросал войска и от последствий которого спас его лишь счастливый случай.Ганс Дельбрюк, "Наполеоновская стратегия"
Про переписывание истории
-
История под оптическим стеклом
Порой история создаёт весьма причудливые сюжеты. В одной из заметок я уже как-то раз упоминал трудности, возникшие у Российской империи в годы…
-
Цена разрушения: заметки, часть 3 (заключительная)
Завершение обзора работы "Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики": 25. Надо сказать, что время от времени среди нацистов находились…
-
Цена разрушения: заметки, часть 2
Продолжим обзор любопытных аспектов работы "Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики": 10. Автор высказывает глубокое, на мой взгляд,…
- Post a new comment
- 0 comments
- Post a new comment
- 0 comments